Мак — пожизненное растение

28.06.2013

В скандальном «маковом» деле — очередной поворот: бизнесмену Сергею Шилову, а также его сыну, брату и нескольким другим деловым партнерам к уже существующим обвинениям в контрабанде и обороте наркотиков добавляют еще и ст. 210 УК РФ — «Организация преступного сообщества». Наказание вплоть до пожизненного. «Группа Шилова», напомним, занимается экспортом бакалеи, среди которой до недавнего времени был и кондитерский мак. Теперь в ассортименте мака нет, зато Шилов и его партнеры — едва ли не главное «наркотическое» пугало, которое демонстрирует публике ФСКН

Основная суть шиловского «преступления» давно известна. По версии следствия, он покупал у зарубежных производителей и завозил в Россию «наркотические средства опийной группы, замаскированные под пищевой мак».

Шилов по натуре своей — совсем не овечка. Но и не бандит. Он ловкий коммерсант. Человек, умеющий считать деньги и тонко чувствующий рынок. Поставками мака он занялся ровно в тот момент, когда по этому поводу уже лютовала наркополиция, когда уже пошли первые посадки за загрязненное соломой маковое зерно. Он рассудил так, что чем более рисковое это будет дело — тем меньше будет конкурентов и тем больше он сумеет на нем заработать. Свой мак Шилов подвергал тщательнейшей очистке, дополнительной к той, что обеспечивал производитель, — он, я думаю, к тому моменту знал уже о том, что за кондитерский мак в России давали сроки и по 7, и по 15 лет.

Риск Шилова оказался оправданным — довольно быстро он занял около 20% российского рынка поставок мака.

Первая партия мака (42 тонны), вменяемая теперь Шилову и компании как «особо крупный размер наркотических средств», была арестована на Брянской таможне еще в 2010 году. До ФСКН эту же партию проверили таможенники, но ничего подозрительного не нашли. Зато эксперты наркополиции, тоже не с первой попытки, но все же констатировали, что в партии содержатся наркотические вещества: 295 граммов морфина, 209 граммов кодеина и неустановленное количество тебаина. Партию арестовали как опасную, однако об уголовном деле речи поначалу не шло. Видимо, тогда речь шла о том, чтобы позолотить ручку, но бизнесмен Шилов, видно, посчитал это напрасной издержкой.

И все же: как эксперты смогли насчитать в арестованном маке такое количество наркотиков? А очень просто. Мак сам по себе — наркосодержащее растение. Млечный сок, содержащийся в коробочках и стеблях мака, известен миру как опий. При этом маковые зерна к наркотикам отношения не имеют, наркотических средств в себе не содержат — на это есть даже особая резолюция ООН. Когда европейские заводы (а у нас в стране возделывание мака запрещено с советских еще времен) производят кондитерский мак, они подвергают его особой очистке, чтобы исключить все примеси. Однако даже после самой тщательной очистки на зернах мака все равно остается ничтожное количество веществ, «напоминающих» о его исконной наркотической сущности. В аналитической химии это называется «след» — самого вещества нет, выделить его невозможно, а прибор на него все равно реагирует. В партии мака, изъятого у Шилова, экспертиза обнаружила 0,00069% морфина и 0,00049% кодеина. Эти стотысячные доли процента эксперты помножили на 42 тонны — и получили те самые граммы. При этом выделить указанные наркотики из 42 тонн изъятого мака на практике невозможно, да никто и не ставил себе такой задачи. Эксперты ФСКН так и написали: «…масса наркотического вещества, которое, вероятно, можно получить из мака». (Это «вероятно» благополучно перекочевало ныне и в новое обвинительное заключение.)

Шилов, как я уже говорила, — коммерсант. И он тогда стал за свой арестованный мак биться. Чтобы доказать органам, что мак безопасный и никакой угрозы для общества не представляет, он связался с Пензенским НИИ сельского хозяйства и попросил ответить тамошних специалистов на некоторые вопросы, которые возникли у него по мотивам экспертизы. Особенно его, конечно, интересовало, насколько вообще правомерно умножать след в количестве стотысячной доли процента на общий вес партии мака. И институт прислал ему свое мнение, которое в целом сводилось к тому, что умножать, конечно, можно, если очень хочется. Но наркотического эффекта от этого мака не получишь. Были также приведены ссылки на исследования, в которых говорилось, что современными методами анализа установлено наличие следов морфина и кодеина в любой партии мака.

Ответ подготовила заведующая химико-аналитической лабораторией Ольга Зеленина, которой письмо от Шилова расписал ее непосредственный начальник, директор НИИСХ Смирнов. После этого против Шилова и группы его компаньонов было заведено уже уголовное дело, совсем скоро втянувшее в свою орбиту и Ольгу Зеленину (как и у Шилова: ст. 188 «Контрабанда», ст. 228-1 «Сбыт наркотиков»; плюс ст. 286 «Превышение служебных полномочий»). По версии следствия, она писала в своем письме (которое и экспертного-то статуса не имело) заведомую неправду, выгодную Шилову и способную ввести в заблуждение контролирующие органы, которые противостоят поставкам наркотиков в Россию.

И Зеленина, и Шилов, и его компаньоны год назад были арестованы, провели в СИЗО по несколько месяцев.

Тем временем у Шилова было задержано еще порядка 200 тонн мака на складе в подмосковном Пушкине, все приплюсовалось к уголовному делу. ФСКН методично, мешок за мешком, перетрясла весь этот товар. И тоже экспертизы получились не сильно убедительные.

В том, что мак, ввозимый Шиловым, был чистый — лично у меня сомнений нет. Мне известно, что прежде, еще до проблем с ФСКН, он специально заказывал регулярные экспертизы проб с новых партий в МВД — именно для того, чтобы избежать проблем с хлопотным товаром. Любопытный момент: эксперты МВД делают подобные исследования только в рамках какого-нибудь уголовного дела. «Так какие проблемы? Заведи на мой мак вечное уголовное дело и давай экспертизы делать!» — сказал тогда Шилов какому-то полицейскому чину.

Также Шилов рассказывает, что позже, когда уже и из московского УФСКН к нему на склад стали ходить с проверками (якобы по заявлениям конкурентов), у «прикрепленного» оперативника Паши даже ключи от склада были.

Думаю, что где-то еще и в этом моменте коммерсант Шилов допустил досадный промах, отказавшись подмазать кого-то из зачастивших визитеров. Теперь и мака нет, и пожизненное в перспективе.

Почему Шилову и его партнерам вменяют группу именно сейчас, спустя столько времени после начала расследования? Это очевидно: дело уже пора передавать в суд, а в суде-то позиции ФСКН без дополнительного укрепления их арестом обвиняемых будет смотреться шатко. То есть нужно маковых предпринимателей обратно арестовать. А статья, тянущая на пожизненное, — чем не повод для нового ареста?

Главный вопрос, который я задаю Шилову на протяжении года, в течение которого разбираюсь в его деле: кому надо его сажать? Шилов мнется и не говорит ничего конкретного, однако подчеркивает любопытную деталь: одновременно с тем, как разгоралось шумное уголовное дело против него и его «группы», оптовые закупочные цены на мак подпрыгнули втрое! «Вот бы мне при таких ценах поработать!» — смеется он и потирает руки. Возят мелкие, разрозненные поставщики. И рынок, конечно, сильно сократился — о чем вот уже год кричит хлебопекарная промышленность. Мак ведь идет не только на булки-баранки, его масла много где применяются.

Виктор Иванов, глава ФСКН, недавно публично оценил рынок сбыта мака (который якобы содержит в себе наркотики) в 6 млрд рублей. По подсчетам экспертов, оборот от продажи мака куда скромнее: порядка 3 млн долларов. «Но и это деньги для людей помельче», — резонно замечает Шилов. Очевидно, однако, одно: правоприменительная практика в деле контроля мака покроена таким образом, что произвольно можно посадить кого угодно. Любого поставщика, продавца или покупателя кондитерского мака. Любого, без исключений.

К слову, на недавней пресс-конференции Виктора Иванова я задала ему ровно этот вопрос: уж если на семенах мака всегда будут обнаруживаться эти самые «следы наркотических веществ», и факт обнаружения следов, как мы видим по делу Шилова, достаточное основание для возбуждения уголовного дела — то есть ли вообще в России легальный мак? Тот, за который невозможно посадить? Виктор Петрович в ответ на мой вопрос устроил собравшимся журналистам экскурс в историю, рассказал о том, что в 80-х годах возделывание мака в стране было запрещено, но вот лично он всеми руками за легализацию возделывания мака в России. Я повторила свой вопрос. И снова Виктор Петрович не ответил мне, а пустился в пространные рассуждения о том, что в Европе-де мак как-то иначе классифицирован, «а мы говорим о сближении стандартов».

Мне сдается, что директор ФСКН Иванов прекрасно понял, о чем я его спрашивала. И еще мне кажется, что когда работа собственной организации заставляет офицера и даже целого генерала публично выкручиваться и уходить от весьма простого вопроса — то что-то не то происходит в организации.

Ольга Боброва

Источник: Новая Газета